Наша маленькая тайна - Страница 19

Сьюзен смеялась, шутливо уворачиваясь от пылких поцелуев племянника. Филип заметил, что ее повеселевшие глаза вновь приобрели уже виденный им однажды фиалковый оттенок — она была счастлива. Так вот какой может быть Сьюзен Уэллс — настоящей, без налета чопорно-старомодных представлений о жизни и долге! Такой она ему нравилась.

В этот момент Филип понял, что лучшей матери для его сына не сыскать, потому что Сьюзен очень любит Эмери и готова отдать все на свете, чтобы сделать его счастливым. Увлеченный созерцанием трогательной встречи, Филип не сразу заметил, что в прихожей есть еще один человек. Женщина. На мгновение Филипу показалось, что он сходит с ума. Он прикрыл глаза, затем вновь их открыл — женщина не исчезла. Боже мой, снова эти длинные светлые волосы, те же голубые глаза, изящная фигурка! Сомнений не было — еще одна сестра из семьи Уэллс. Еще один двойник Миранды.

— Я Минни, — представилась блондинка тихим прерывающимся голосом.

Она казалась робкой и… испуганной. Когда они останавливались, чтобы позавтракать, Сьюзен звонила ей и предупредила об их приезде, но Минни, похоже, так и не пришла в себя от новости, что вместе со Сьюзен приедет отец малыша Эмери.

Она боится, что я захочу увезти сына, догадался Филип. Но страхи Минни были совершенно напрасны. Филип не собирался увозить мальчика от женщины, которая была с ним с самого его рождения. Он убедился, что Сьюзен действительно любит его сына и будет ему прекрасной матерью. Конечно, мальчику лучше остаться с ней. Однако он, Филип, тоже должен принять участие в воспитании Эмери, а для этого нужно в первую очередь перевоспитать Сьюзен, иначе она испортит ребенку жизнь своими наставлениями и скучными глупыми правилами — в этом Филип видел свою основную задачу.

— Привет, Минни. — Он улыбнулся, протягивая ей руку. — Я — Филип Мастерсон.

Пожимая руку Минни, Филип отметил про себя, что это знакомство с очередной копией Миранды уже не так поразило его, как когда он впервые увидел Сьюзен на пороге своего дома. Интересно, подумал он, это оттого, что все потенциальные запасы удивления были израсходованы тем вечером, когда настойчивый стук в дверь вытащил меня из душа или… или оттого, что Сьюзен понравилась мне больше, чем Минни?

Минни улыбнулась Филипу и вроде бы слегка расслабилась.

Малыш тем временем завершил ритуал приветствия звонким поцелуем в щеку и теперь с настороженным интересом исподлобья разглядывал незнакомца, засунув большой палец в рот.

Разве в этом возрасте дети все еще сосут пальцы? — удивился Филип. Впрочем, что он мог знать о детях! Его первостепенной задачей было направить Сьюзен, так сказать, на путь истинный — так Филип это про себя называл. Его передернуло от мысли, что свои представления об окружающем мире Сьюзен черпает из тех ужасных книг, что читает — популярная психология в мягких обложках и бульварные романы о неземной любви. Не хватало только, чтобы она вбивала всю эту чушь в голову мальчика!

— Эмери, — сказала Сьюзен малышу, — познакомься, это Филип, мой друг.

Эмери внимательно посмотрел на Филипа огромными шоколадными глазищами и вежливо поздоровался с ним. Приветствие, правда, вышло нечленораздельным, так как малыш забыл вынуть палец изо рта. Все заулыбались.

Как же он похож на меня! — в который раз с умилением и гордостью подумал Филип. Мой сын похож на меня!

Он хотел что-то сказать мальчику, но тот неожиданно увидел Сократа, который, посчитав, что уже достаточно набедокурил, решил поиграть в вежливого воспитанного пса и чинно держался позади хозяина, словно ожидая, когда его представят.

— Собачка! — возбужденно завопил Эмери и принялся пыхтеть и вертеться в руках Сьюзен, пока она не опустила его на пол.

Мальчик подбежал к собаке и упал на четвереньки для более близкого знакомства. Сьюзен недовольно поморщилась, увидев, как Сократ лизнул Эмери в нос. Малыш радостно рассмеялся и, схватив пса за уши, ответил Сократу дружеским поцелуем в мокрый кожаный нос.

— Любит собак, — с удовольствием констатировал Филип, победоносно взглянув на Сьюзен.

Эмери тем временем обхватил Сократа за шею, едва не задушив его в объятиях. Пес, однако, не возражал. Он тоже остался доволен новым знакомым и теперь бешено вилял хвостом, выражая, как умел, свою симпатию к мальчику.

— Эмери, — строго сказала Сьюзен, — нельзя целовать собак. Нельзя. Микробы.

Опять этот невыносимый учительский тон! Филип едва заметно поморщился. Похоже, и этому Сьюзен Уэллс придется учить. Во-первых, микробы — это не смертельно. Нельзя посадить маленького подвижного ребенка в стерильную стеклянную комнату и держать там, пока он не вырастет. Во-вторых, дети и животные просто обязаны общаться — у них ведь так много общего. Эмери наверняка куда интереснее играть с собакой, чем со взрослыми. Словно в подтверждение этому Эмери и Сократ с топотом и веселым повизгиванием убежали куда-то в глубь квартиры.

Сьюзен жестом пригласила Филипа в гостиную. Только сейчас он получил наконец возможность осмотреть квартиру, в которой живет его сын. Мило, чисто, аккуратно, но… совершенно не годится для шустрого, подвижного мальчишки — таков был вердикт Филипа.

Все в этой квартире буквально кричало о том, что здесь живет женщина — преобладание леденцово-розового цвета в интерьере, хрупкие безделушки тут и там, словом, никакого простора для малыша. В представлении Филипа в гостиной дома, где живет ребенок, игрушки должны быть разбросаны по полу, стеклянных, легко разбивающихся предметов не должно быть вовсе, и, главное, минимум мебели, чтобы малышу было где играть в свои ребячьи игры. Хорошо хоть кукол в розовых платьицах и бантиках нет, мрачно подумал Филип. В квартире был балкон, довольно большой, но застекленный. Тоже плохо, где же мальчик дышит свежим воздухом?